Հայ-ռուս-վրացական փոխհարաբերությունները

АРМЯНО-РУССКО-ГРУЗИНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА
РЕЗЮМЕ

Во второй половине XVIII в., в условиях междоусобных войн и ослабления центральной власти в Персии, а также войн из-за трона после смерти Надир шаха, административные единицы Восточной Армении (Ереванское, Нахичеванское, Гандзакское /Гянджинское/ и Арцахское /Карабахское/ ханства), бывшие в составе Персии, приобрели определенную возможность и перспективу восстановить свой самостоятельный политический статус, добиться фактической независимости.

При правлении Надир шаха центральная власть значительно сдерживала самовольность местных персидских правителей. Армянское население приобрело определенную роль и вес в губерниях Восточной Армении, восстановливались права армянских духовных заведений, утраченные в период османского владычества. После убийства Надир шаха (1747г. ) армянским политическим деятелям не удается сохранить свое положение и установить господство в своей же стране. В новой ситуации в результате их неосмотрительной политики, не только местами восстанавливается правление прежних персидских губернаторов, но и утверждается деспотизм новых завоевателей. Как в Ереване, так и в Арцахе и Нахичеване армянские деятели становятся жертвами разных заговоров. Вооруженные силы армян распадаются или же переходят на службу к чужому владыке. Так, в Ереване, после убийства мелика Манучара, войска его расходятся, а состоящие на службе у Ереванского хана армянские военные подразделения теряют возможность действовать самостоятельно. Значительную часть войск новосозданного Карабахского ханства составляли армяне. В грузинской армии также служили представители армянского населения Грузии.

В политическом и экономическом плане армянское население продолжало играть существенную роль почти во всех закавказских ханствах, чем и была обусловлена надежда армянских общественных деятелей на возможность восстановления армянской государственности. Помощь и поддержку из Армении ожидали правители не только Восточной, но и Западной Грузии. Примечателен в этом аспекте факт прибытия в Эчмиадзин посольства Имеретинского царя Александра V под руководством знаменитого церковно-политического деятеля Тимофея Габашвили.

Несмотря на гнет и насилие в Османском государстве, армянское население Западной Армении все же играло значительную роль во внутриполитических отношениях. Нововыявленные архивные документы свидетельствуют не только о жестоком угнетении армян в Османской Империи, но и об эпизодах сопротивления властям и о восстаниях армян (в частности, в Эрзрумском вилайете Западной Армении), а также о намерениях и надеждах грузинского царя Ираклия с помощью западных армян организовать широкомасштабную борьбу против Османского государства.

С начала 1750-х годов Ереванское и Гандзакское ханства находились в зависимости от соседнего Грузинского государства. Резко ухудщающийся политический статус армянского правящего класса стал причиной возникновения и распространения идеи создания совместного армяно-грузинского царства. Армянские и грузинские деятели в XVIII в. по разному воспринимали эту идею.

Иосиф Аргутян считал, что если в Армении удвердится политическая власть грузинского царя, то Армения станет жертвой Грузии. Интересно, что подобным образом воспринимался в Грузии русско-грузинский Георгиевский трактат. Эта позиция Аргутяна в конце 1790-х годах обусловливлена его деятельностью и может об'ясняться только разочарованием в политических ожиданиях 1780-х годов восстановления армянской самостоятельной независимой государственности. Иосиф Аргутян советует, наставляет и даже диктует свои распоряжения грузинскому царю Георгию XII по поводу его вступления на престол в 1798 г.

Исследователи указывали разные причины и обстоятельства в числе преград к созданию предполагаемой армяно-грузинской единой государственности. В последнее время высказывалось даже мнение, будто причина отказа Ираклия от идеи создания военного союза и помощи программе Иосифа Эмина была в том, что если "в

случае освободительной борьбы армяно-грузинский союз завершится успешно, то в действительности получится не союз, а в сущности - армянское государство... ".

Для полноценного восприятия сущности армяно-грузинских отношений в работе изучается и уточняется политика грузинских властей в отношении армян, а также статус армянского населения в Грузии. Исследование приводит к выводу, что армянское население, считая Грузию возможной и желаемой союзницей и опорой в борьбе за освобождение Армении, всякими способами содействовало усилению экономической и политической мощи Грузии. Грузинский царь ни за что не согласился бы пойти навстречу освобождению Армении и восстановлению армянской государственности, и всего лишь использовал чаяния и надежды армян только для решения внутренних и внешних проблем Грузии. Этим именно обусловливаются взаимоотношения грузинского царского двора с эчмиадзинским католикосом Симеоном Ереванци, имеющим в свою очередь большой авторитет и влияние в среде армянского населения.

Позиция католикоса Симеона Ереванци в армяно-грузинских взаимоотношениях не однозначно оценена в историографии. С. Ереванци стремился установить добрососедские отношения с грузинским царским двором и в то же время не допустить вмешательства грузинской стороны во внутренние дела армянской церкви.

Относительный суверенитет Сомхит-Сомхети (на груз.: "Армения") в грузинской административнополитической структуре в армянской среде способствовал возрождению идеи армяно-грузинского возможного политического союза, в грузинской же действительности Сомхити постепенно вытесняется как этно-географическое понятие "Армения", и с середины XVIII в. воспринимается как составная часть Картли и представляется как Нижняя Картли (Квемо Катли).

Во второй половине XVIII века в армянской действительности немало трудностей было также в церковной сфере. Осознав важную роль церкви в деле достижения национального единства, духовные лидеры Акоп Шамахеци, Симеон Ереванци и Гукас Карнеци приложили большие усилия для восстановления и укрепления армянской церкви.

Деятели армянского освободительного движения Иосиф Эмин, Мовсес Баграмян, Шаамир и Акоп Шаамиряны начали национально-просветительскую деятельность и искали новые подходы в сфере армяно-грузинских отношений.

Армяно-грузинские отношения складывались не только в Грузии, а также в ханствах Еревана, Карабаха, Нахичевана и Гандзака. Эти отношения включают как внешнюю политику, так и экономику, культуру, церковную жизнь и др. Во второй половине XVIII в., в отличие от Грузии, где армяне не имели никаких специальных привилегий и были зарегистрированы определенные ограничения в политико-правовом статусе, в России армяне получали определенные привилегии.

В отличие от армянских колоний в других странах, армянская колония в России в конце XVIII в. формировалась как одна цельная община, получив общее духовное руководство, правовой и экономический статус.

Во второй половине XVIII в. армяно-русские отношения переживали стадию бурного развития. Оформление армяно-русских политических отношений протекало в условиях взаимной экономической заинтересованности и сотрудничества, культурной близости и сопровождалось процессом увеличения количества армянского населения в России. Армянская колония в России во второй половине XVIII в. удвоилась, стала привилегированной общиной. Армянское население играло важную роль в развитии внутренней торгово-экономической жизни России, а армянское купечество - в формировании русско-индийских торгово-экономических отношений.

Тенденции внешней политики России обусловили определенную толерантность в отношении армянского населения центральных властей, часто даже бравших их под защиту от своевластия губернской или местной администрации и русского купечества. Это обстоятельство имело свое определенное проявление особенно в области армяно-русских церковных взаимоотношений. По предложению католикоса Симеона Ереванци русские власти, признав верховную юрисдикцию Эчмиадзинских духовных властей над армянами России и запретив приход в Россию армянского духовного лица без санкции Эчмиадзина, тем самым внесли свою лепту в повышение престижа и роли Эчмиадзинского духовного престола в армянской действительности и более усилили ожидания армян от России. Примечателен факт упоминания имени и восхваление русского императора во время церковного обряда в Эчмиадзине в окружении мусульманских властей.

Армяно-русские отношения однако развиваются не на одинаковых основаниях сторон. Если армянская сторона считала Россию той силой, которая могла и была готова содействовать освобождению Армении и восстановлению армянской государственности, то Россия стремилась использовать надежды армян и облегчить распространение своего влияния на Закавказье путем "добровольного" признания местными народами покровительства России. Внимательно следя за развитием русско-армянских отношений, враждебно настроенные против России

политические силы Закавказья считали армяно-русское сближение и политические переговоры опасными для своего будущего статуса. Они стремились всякими способами препятствовать этому путем уничтожения радикально настроенных сил армян и активных деятелей армянского освободительного движения. Русские власти, однако, не могли действенно препятствовать такому ходу событий и брать под защиту этих деятелей, вследствие чего армянское освободительное движение имело существенные потери. Это было наиболее очевидно именно в Арцахе, где активно развертывались переговоры с Россией и имели место приготовления для будущей освободительной борьбы.

Армянские и грузинские деятели осознали суть политики России именно после прибытия русского батальона в Грузию вследствие подписания Георгиевского покровительственного трактата между Грузией и Россией. Это событие не только не принесло Грузии облегчения, но и более ухудшило внешнеполитическое положение Грузии и Арцаха, стало поводом новых разорений.

Более внимательное исследование документов показывает, что переговоры России с Али Мурад ханом не могли принести России успеха в попытках "мирными переговорными" способами "добровольно" завладеть Закавказьем. Али Мурад хан однозначно отклонил территориальные претензии русского правительства.

Разочарованием завершились ожидания армянских деятелей во время похода русских войск в 1796 г. в Закавказье, в котором приняли активное участие армянские военные и общественные деятели, а также местное  армянское население. Впервые более пространно представляется в армяно-русско-грузинских отношениях военнодипломатическая деятельность Манучара Качкачяна.

Вызывает большой интерес попытка формирования армяно-персидского политического сближения в русле армяно-русских отношений. Это было новым явлением в истории армянской дипломатии. Создав тесные отношения с искавшим помощи России Муртузой Кули ханом, И. Аргутян и О. Лазарян пытались разработать критерии сотрудничества с персидскими деятелями и получения гарантии для армянского населения в пределах персидского государства, оставаясь в рамках официальной политики русского государства.

В сфере армяно-русских взаимоотношений проблема освобождения Армении всегда обусловливалась также русско-турецкими отношениями. Идея освобождения Армении от турецкого и персидского ига всегда вдохновляла армянские добровольческие отряды участвовать в русско-турецких войнах на стороне России. В конце XVIII века в связи с походом Наполеона в Египет, сильно обостряются франко-турецкие отношения, и в то же время между Турцией и Россией подписывается договор о взаимопомощи и сотрудничестве. Этот договор дает возможность России без особого шума и опасений, в ответ на просьбу грузинского царя Георгия XII о помощи, отправить войска в Закавказье. Армянские деятели воспринимают русско-турецкий договор с восторгом. По оценке И. Аргутяна - "И это особый дар христианам от Бога".

Итак, во второй половине XVIII века армянские деятели, имея сверхзадачу _ восстановление армянской государственности, всеми методами старались более углубить армяно-русско-грузинские добрососедские отношения и внести свою лепту в дело реализации плана освобождения Армении от чужеземного ига.